Генерал дитерихс, последний защитник империи. Русское освободительное движение Дитерихс михаил константинович

Генерал М.К. Дитерихс (1874–1937) – активный участник Русско-японской и Первой мировой войн, а также многих событий Гражданской войны в России. Летом 1922 года на Земском соборе во Владивостоке Дитерихс был избран правителем Приморья и воеводой Земской рати. Дитерихс сыграл важную роль в расследовании преступления, совершенного в Екатеринбурге 17 июля 1918 года, – убийства Царской Семьи. Его книга об этом злодеянии еще при жизни автора стала библиографической редкостью. Дитерихс первым пришел к выводу, что цареубийство произошло из-за глубокого раскола власти и общества, отсутствия чувства государственности и патриотизма у так называемой общественности, у «бояр-западников». Все это привело к Февралю и Октябрю 1917 года, а затем и к цареубийству. Но подлинная трагедия династии заключалась, по мнению автора, в том, что ей отказал в верности сам русский народ, нарушивший крестное целование, данное на Земском соборе 1613 года.

Из серии: Царский Дом

* * *

компанией ЛитРес .

© ООО «Издательский дом «Вече», 2007

Генерал Дитерихс и его книга

Генерал Михаил Константинович Дитерихс сыграл важную роль в раскрытии преступления, совершенного в Екатеринбурге 17 июля 1918 года, – убийства Царской Семьи. Его книга об этом злодеянии еще при жизни автора стала библиографической редкостью. И неудивительно: книга содержит богатый фактический материал и дает возможность иначе взглянуть на одно из самых трагических событий в истории России.

Михаил Константинович Дитерихс родился 5 апреля 1874 года в Санкт-Петербурге. (Его отец, Константин Александрович, – один из талантливых военачальников времен Кавказской войны). После завершения курса Пажеского корпуса служил в Туркестане. В 1900 году окончил Николаевскую Академию Генерального штаба; служил на штабных должностях в частях Московского военного округа. Первой военной кампанией для Дитерихса стала Русско-японская война. За участие в боях под Ляояном Дитерихс был награжден орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом (сентябрь 1904 г.). В феврале 1905 года отмечен орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом (за «дела» при реке Шахэ, где он постоянно выезжал для связи с соседними частями). За участие в битве под Мукденом (февраль 1905 г.) Дитерихс получил орден Св. Станислава 2-й степени с мечами. Будучи врио начальника штаба 17-го армейского корпуса, Дитерихс, не поддаваясь панике и хаосу, смог организовать планомерный отход частей с мукденских позиций. Война завершилась для него производством в подполковники и награждением орденом Св. Анны 2-й степени с мечами…

Далее Дитерихс служил в Московском, Одесском и Киевском военных округах. Был произведен в полковники; занял должность начальника отделения в Мобилизационном отделе Главного управления Генерального штаба. С началом Первой мировой войны Дитерихс вернулся в Киевский военный округ, став начальником Оперативного отделения штаба Юго-Западного фронта. Этот фронт должен был наносить главный удар по Карпатам и затем по Венгерской равнине; от успеха его операций во многом зависел успех всей войны. С осени 1914 года Дитерихс занимал должности врио генерал-квартирмейстера штаба фронта, и.о. начальника штаба, затем генерал-квартирмейстера штаба 3-й армии; с марта 1915 г. – и.о. генерал-квартирмейстера штаба Юго-Западного фронта.

Но вместо ожидаемого наступления русских армий по всему фронту последовал страшный контрудар австро-немецких войск – так называемый Горлицкий прорыв. Генерал-квартирмейстерская часть Юго-Западного фронта делала все возможное, чтобы задержать противника. Дитерихс принимал, анализировал донесения от различных воинских частей, стремился наладить оперативное взаимодействие различных частей фронта, провести отступление максимально планомерно. Высочайшим Указом от 28 мая 1915 года «за отличную службу и труды военного времени» Дитерихс был произведен в генерал-майоры. А 8 октября 1915 года «за отлично-усердную службу и труды, понесенные во время военных действий» он был награжден орденом Св. Станислава 1-й степени с мечами.

В декабре 1915 года командование армиями Юго-Западного фронта принял генерал-адъютант А.А. Брусилов. Он поручил Дитерихсу разработку планов контрнаступления Юго-Западного фронта в 1916 году, которое войдет в историю как Брусиловский прорыв. Правда, увидеть результаты своего плана Михаилу Константиновичу не довелось. В мае месяце, в разгар боев, было объявлено, что генерал-майор Дитерихс отправляется к новому месту службы – на Салоникский фронт, где ему предстояло стать начальником 2-й Особой пехотной бригады, входившей в состав межсоюзнических воинских контингентов на Балканах. За бои под городом Монастырь Дитерихс получил орден Св. Владимира 2-й степени с мечами, а также удостоился высшей награды Франции – ордена Почетного легиона.

Летом 1917 года Дитерихс вернулся в Россию. Его встретила уже совершенно другая страна – опьяненная дурманом послефевральской «свободы». Широко разрекламированное июньское наступление окончилось полным провалом. Все разваливалось прямо на глазах, различные политические силы стремились перетянуть военных на свою сторону. Между тем при Временном правительстве Дитерихс успел получить заметное повышение по службе: чин генерал-лейтенанта и должность генерал-квартирмейстера Ставки Верховного главнокомандующего (сентябрь 1917 г.). Из-за развала фронта военные задачи становились весьма отдаленными, важнее было подготовиться к борьбе против «внутренних врагов». После большевистского Октябрьского переворота, бегства Керенского с поста главковерха, коротких переговоров с Совнаркомом Дитерихс, не желая иметь ничего общего с новой властью, приказом по Управлению сложил с себя обязанности генерал-квартирмейстера (8 ноября).

Следующий этап деятельности Дитерихса связан с Чехословацким корпусом. В ноябрьские дни 1917 года части корпуса вели бои в Киеве. Дитерихс тогда принял должность начальника штаба корпуса. После подписания большевиками Брестского мира с Германией началась эвакуация корпуса по Транссибирской магистрали. Следуя с головным эшелоном корпуса, Дитерихс прибыл в начале июня 1918 года во Владивосток. Вскоре город был очищен от сторонников советской власти. Одновременно образовалась специальная Владивостокская группа, командование которой принял Дитерихс. Группа начала продвигаться по линии Транссиба, имея стратегическую задачу – объединиться с частями Чехословацкого корпуса в Сибири и формированиями забайкальских казаков под командованием полковника Г.М. Семенова и Сибирской армии полковника А.Н. Пепеляева. После ряда боев с красными частями к концу августа Владивостокская группа соединилась с Восточной группой, сражавшейся в Забайкалье. Было создано единое командование Дальневосточной группы.

В октябре Дитерихс приехал в Уфу, где начинала свою работу Директория – первое всероссийское правительство антибольшевистских сил. Но век ее оказался недолгим. 18 ноября 1918 года в Омске Совет министров призвал вице-адмирала А.В. Колчака к власти Верховного правителя России. Директория была свергнута, и высшая власть на территории белой России отныне принадлежала одному лицу. После объединения всех имевшихся вооруженных сил был создан Западный фронт в составе Екатеринбургской, Камской и Самарской групп белых армий, а также союзных им чехословацких, сербских и других частей, воевавших на Урале. Михаил Константинович Дитерихс с января до середины февраля 1919 года был начальником штаба фронта, планируя операции на Уфимском направлении, а затем врид командующего фронтом. А в ноябре-декабре 1918 года он возглавлял располагавшуюся в Челябинске генерал-квартирмейстерскую часть.

Специальным предписанием Верховного правителя от 17 января 1919 года на Дитерихса возлагалось «общее руководство по расследованию и следствию по делу об убийстве на Урале Членов Августейшей Семьи и других Членов Дома Романовых». Почему руководить расследованием стал именно Дитерихс? Во-первых, в связи с расформированием Западного фронта и созданием на его основе трех отдельных армий генерал оставил свои фронтовые обязанности. Во-вторых, Колчаку были известны как монархические симпатии Дитерихса, так и его невероятное трудолюбие, стремление скрупулезно вникать во все детали порученного дела. Уже 2 февраля, после предварительного ознакомления с материалами следствия, Дитерихс доложил Колчаку, что расследование необходимо систематизировать, разбить следственные действия на ряд отдельных направлений. В качестве человека, способного профессионально разобраться в обстоятельствах дела, Дитерихсу был представлен недавно перешедший линию фронта судебный следователь по особо важным делам Омского окружного суда Н.А. Соколов. 2 февраля Соколов был представлен Колчаку, и с 6 февраля ему поручалась непосредственная работа по ведению расследования.

Получив новое назначение и отправляясь на фронт, Дитерихс продолжал контролировать ход следствия. При его содействии Соколов получил специальный вагон, в котором жил и работал на станции в Екатеринбурге. К работе периодически подключались офицеры контрразведывательного отделения Восточного фронта. Раскопки в лесу и их охрану выполняли солдаты Сибирской армии. Всего же в следствии принимали участие более тысячи человек. По инициативе Дитерихса в начале июня начались раскопки непосредственно на Коптяковской дороге, в урочище Ганина Яма. Раскопки шли вплоть до сдачи Екатеринбурга красным войскам в июле месяце (почти через год после гибели Царской Семьи!).

В июле – ноябре 1919 года Дитерихс занимал должность Главнокомандующего армиями Восточного фронта (а с августа выполнял также обязанности военного министра). Однако численное превосходство красных не позволяло остановить их продвижение на восток. Колчак не принял план Дитерихса, предлагавшего отвести войска в тыл, за Иртыш (даже ценой потери Омска), чтобы пополнить их, дать им отдохнуть, а затем нанести удар по противнику из глубины одновременно и на широком фронте.

После поражения адмирала Колчака и фактического разгрома Белой Сибири Дитерихс выехал в Харбин. Чувство долга перед памятью Царя-Мученика побудило Дитерихса незамедлительно приступить к работе над книгой, основанной на имевшихся у него копиях материалов следствия. В течение 1920–1921 годов он написал свой труд «Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале» (издан в 1922 г. во Владивостоке). Дитерихс первым пришел к выводу, что цареубийство произошло из-за глубокого раскола власти и общества, отсутствия чувства государственности и патриотизма у так называемой «общественности», у «бояр-западников». Все это привело к Февралю и Октябрю 1917 года, а затем и к цареубийству. Но Дитерихс отнюдь не стремился переложить всю вину на деятелей Временного правительства, не искал корни некоего «масонского заговора». Трагедия династии заключалась, по его мнению, в том, что ей отказал в верности сам русский народ, нарушивший крестное целование, данное на Земском соборе 1613 года. Народу заморочили голову демагогией, распространяемой сперва «боярами-западниками», а затем левыми радикалами-большевиками. Если бы русский народ сохранил верность клятве 1613 года и оттолкнул от себя демагогов типа Милюкова, Ленина, Троцкого, то можно было бы избежать революционных потрясений и цареубийства.

Летом 1922 года Южное Приморье оставалось единственной свободной от большевиков территорией России. Правительство братьев Меркуловых решило распустить Народное собрание и предложило найти способы к наибольшему объединению всех национальных сил. Выбор тех, кому можно было передать власть, возлагался на Земский собор – представительный орган, созванный не по партийно-политическому, а по сословно-профессиональному признаку. Необходимо было назначить и нового командующего войсками. Выбор пал на Дитерихса; в Харбин была послана телеграмма, подписанная генералами-белоповстанцами. Михаил Константинович немедленно согласился и 8 июня, прибыв во Владивосток, вступил в должность командующего войсками и флотом.

23 июля открылись заседания Земского собора. Было решено, что национальную государственность должен возглавить «Верховный правитель из членов династии Дома Романовых». Впервые за всю историю Белого движения Дом Романовых был признан царствующим! На протяжении пяти лет, начиная с марта 1917-го, вопрос о форме правления в России откладывался до решения Учредительного Собрания. Все белые правительства, и даже сам Верховный правитель России адмирал А.В. Колчак, стояли на позициях «непредрешения», главной задачей считая борьбу с большевизмом и прекращение междоусобицы. Ввиду невозможности прибытия представителей Дома Романовых во Владивосток следовало избрать правителя Приамурского края. 8 августа на заседании Земского собора им был провозглашен генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс. В Указе правитель повелел Приамурское государственное образование именовать Приамурским Земским краем. Отдельным приказом все имевшиеся войска переименовывались в Земскую рать, а генерал Дитерихс становился воеводой Земской рати.

Но силы оказались неравными – красные успешно наступали. 26 октября 1922 года Владивосток – последний оплот традиционной русской государственности – был оставлен белыми войсками. В октябре – начале ноября из Владивостока морем и через границу у Посьета на чужбину ушли примерно 20 тыс. человек. Теперь в России уже не осталось ни белых столиц, ни белых правителей. И только Сибирская добровольческая дружина генерал-лейтенанта А.Н. Пепеляева вела безнадежную борьбу в Якутском крае до июня 1923 года.

В эмиграции Михаил Константинович все свои силы продолжал отдавать делу непримиримой борьбы с большевизмом. Наибольшую известность получила деятельность Дитерихса на посту председателя Дальневосточного отдела Русского общевоинского союза (РОВС), а также председателя Урало-Приморской группы Русского общевоинского союза. Скончался Михаил Константинович Дитерихс 8 октября 1937 года. Похороны собрали сотни человек – почти весь «русский Шанхай» пришел проститься с генералом.

Павел Руднев,

зав. редакцией исторической литературы

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале (М. К. Дитерихс, 2007) предоставлен нашим книжным партнёром -

Позволю себе продолжить серию материалов к 80-летию со дня кончины белого генерала Михаила Константиновича Дитерихса и к 95-летию со дня окончания Гражданской войны в России. Начало . Продолжение .

Мы расстались с Михаилом Константиновичем в роковой для него день 25 октября 1922 года (тоже круглая дата, однако - 95 лет тому назад). Именно в этот день остатки его Земской Рати покинули русскую землю, отправляясь в полном смысле - в неизвестность. Никаких договорённостей о том, что какое-либо иностранное государство примет на своей территории изгнанников, не существовало. Японцы имели случай неоднократно доказать свою враждебность и русскому делу вообще, и белогвардейцам в частности, да и островная Япония - не такая большая территория, чтобы можно было рассчитывать там разместиться. В Монголии (туда, как мы , планировал отступить Колчак, чтобы двигаться на соединение с Семёновым) произошла социалистическая революция, в стране хозяйничали коммунисты. Оставались обширные просторы Китая, куда и направили свой путь белые изгнанники.

Михаил Константинович Дитерихс в эмиграции

Надо сказать, что большую роль в успешной эвакуации Земской Рати сыграла нерешительность действий красных. Они не посмели преследовать белогвардейцев, благодаря чему Дитерихс сумел организованно отвести свои войска - видимо, отчаянные контратаки Молчанова, Смолина и других белых героев задали страху Уборевичу. Даже сломленных, даже фактически безоружных, даже имея многократное численное превосходство - красные всё равно боялись белогвардейцев. А возможно, и они тоже устали от войны и рассчитывали кончить её "малой кровью", предоставив отступающим "зелёную улицу".

В Китае же белые войска были разоружены. Не из какой-то особой враждебности китайцев к Белому Движению или к русским (хотя ко всем европейцам жители Поднебесной и впрямь относились с недоверием, если не сказать - с высокомерием) - просто, если уж предоставилась возможность поживиться за счёт беженцев, почему бы не воспользоваться? В качестве формального повода были использованы мнимо-союзнические отношения белых с японцами, которых китайцы действительно ненавидели. Офицеров отделили от солдат и поездом отправили в сторону советской границы. По дороге большинство из них бежали, решив, что китайцы выдают их большевикам. Остальных сосредоточили в беженских лагерях в районе Гирина. Там сосредоточилось, по данным А.А. Петрова, 7535 бывших военнослужащих Белой Армии, 653 женщины и 461 ребёнок.

Отъезд генералов Дитерихса и Вержбицкого из Гирина. Май 1923 года.

В мае 1923 года Дитерихса, Вержбицкого и Молчанова удалили из беженских лагерей. Михаил Константинович переехал в Шанхай, где в это время уже проживала его жена Софья Эмильевна и их общая дочь Агния. Софья Эмильевна Дитерихс ещё в Сибири занялась весьма богоугодным делом, учредив детский приют "Очаг", в котором воспитывались девочки, потерявшие родителей на фронтах Гражданской войны или в чекистских застенках. В приюте царила тёплая, истинно домашняя атмосфера, и недаром его повзрослевшие воспитанницы с неизменной благодарностью вспоминали Софью Эмильевну. Оказавшись в эмиграции, отрешённый от своих войск и от забот, связанных с их содержанием, Михаил Константинович смог, наконец, вплотную заняться своей семьёй, воспитанием дочери - и помощью жене в заботе о девочках-сиротах. Как вспомилали воспитанницы, в Дитерихсе совершенно не чувствовалось важного генерала - он держал себя с ними как заботливый отец, Софья же Эмильевна заменила им мать. В дальнейшем забот у Софьи Эмильевны и Михаила Константиновича прибавилось: Софья Эмильевна стала воспитательницей в детском саду для детей белоэмигрантов. Эмиграция едва сводила концы с концами, и чтобы дать возможность родителям прокормить семью, кто-то должен был сидеть с их маленькими детьми. Это богоугодное дело взяла на себя семья Дитерихсов.

Михаил Константинович Дитерихс с женой Софьей Эмильевной и дочерью Агнией

Между тем, белая борьба вошла в новую фазу. После того, как бывшие союзники по Антанте фактчически отказались помогать белоэмигрантам и категорически потребовали разоружения белых армий, возник РОВС - Русский Общевоинский Союз. Главной задачей этой организации было сохранение кадров Белой Армии для будущего возвращения в Россию - после того, как народ, "накушавшись" большевистского режима, восстанет против поработителей. В этом случае белые видели себя в качестве организационного ядра будущего антибольшевистского восстания. Многие эмигранты вспоминали, что вплоть до конца Второй Мировой войны они буквально "жили на чемоданах", ожидая со дня на день возможности вернуться в Россию и снова скрестить оружие со старым противником. Этой цели служили регулярно организуемые РОВСовцами "дни непримиримости", для этой же цели энтузиасты-одиночки, направляемые лидерами РОВС, проникали в СССР, где организовывали диверсии. Таким образом, решались сразу три задачи: с одной стороны - наносился ощутимый ущерб большевикам, с другой - эмигранты получали возможность наблюдать жизнь в Советской России воочию, подмечать как слабые, так и сильные стороны потенциального противника. А с третьей - такая практика поддерживала эмигрантов в постоянной мобилизационной готовности, не давая им опустить руки и ассимилироваться на новом месте.

В 1930 году Михаил Константинович Дитерихс возглавил 9-й Дальневосточный отдел РОВС. Спецификой Дальневосточного "театра военных действий" была относительная неосвоенность данного региона и обилие обширных лесных и горных массивов, способных стать убежищем для крупных отрядов. И в голове Дитерихса вызрела мысль, идеально вписывавшаяся в его прежнюю идеологию: не отдельными террористами-одиночками надо действовать против большевиков, а формировать в эмиграции крупные партизанские отряды и с этими отрядами переходить границу. Надо развернуть полноценную партизанскую войну против красных узурпаторов. Тогда, если народ таки подымется на защиту своих вековых святынь, варварски уничтожаемых большевиками, на защиту Святой Православной Церкви, то у него будет готовое организационное ядро, к которому он сможет примкнуть. А пока - отряды могут не только вредить большевикам, но и стать прибежищем для всех недовольных новой властью.

Генерал М.К. Дитерихс до последних дней своих оставался стратегом.

Идея так воодушевила Дитерихса, что он решил публично обратиться с ней ко всем своим прежним соратникам по Белому Движению. Однако широкого отклика эти предложения не нашли. Среди эмигрантов набирало обороты движение, делавшее ставку не на народное восстание внутри страны, а на иностранное вторжение в СССР и содействие этому вторжению. Находились деятели, которые прямо хлопотали о таком вторжении, обещая будущим оккупантам всяческую помощь - от сбора разведданных до прямого участия в интервенции. Хватало таких и в среде дальневосточной эмиграции, где образовалась т.н. "русская фашистская партия". В этих условиях Дитерихс поручил агитационную работу своему заместителю генералу Вержбицкому (он, как участник Сибирского Ледяного похода, мог пользоваться большим авторитетом у молодёжи), сам же взял на себя сбор финансовых средств на партизанскую войну.

Планам Михаила Константиновича, увы, не суждено было сбыться. В 1931 году Маньчжурия была оккупирована японскими войсками, которые создали на её территории марионеточное государство Маньчжоу-Го. Деятельность Дитерихса по формированию русских партизанских отрядов очень быстро насторожила захватчиков. Вержбицкий был выслан из Маньчжурии. Михаил Константинович оказался вынужден вернуться в Шанхай, где он и скончался от туберкулёза в 1937 году.

Почему японцев насторожила деятельность Дитерихса? Тут могли сказаться несколько причин. Во-первых, японцы сами имели виды на советский Дальний Восток и Сибирь. И освобождение этих территорий от большевиков руками самостоятельной русской военной силы в их планы не вписывалось. Они готовы были допустить деятельность вспомогательных русских формирований - но только таких же марионеточных, как и правительство Маньчжоу-Го. Формирований, которые они сами создали бы и экипировали, которые подчинялись бы их командованию. Иначе Япония в своих экспансионистских планах неизбежно должна была бы столкнуться с противодействием русских антибольшевиков. Во-вторых, Дитерихса они прекрасно знали как одного из ближайших соратников Колчака. Колчака же помнили, как человека крайне несговорчивого, решительно отстаивавшего русские национальные интересы и не желавшего слышать ни о каких территориальных уступках в обмен на военную помощь. Могли ли японцы рассчитывать на то, что Дитерихс окажется сговорчивее? Ни в малейшей степени: напротив, они должны были помнить, как Михаил Константинович прибыл в 1922 году в Спасск, только что оставленный японскими войсками, поздравлял жителей города с освобождением от интервентов и целовал русскую землю. Помнили они и то, как безуспешно Дитерихс обивал пороги японской администрации во Владивостоке, чтобы получить патроны и снаряды с японских складов для своей армии. А ещё они помнили, как отказали генералу, что и стало причиной поражения Земской Рати. Надеяться на то, что Дитерихс их за это простит и снова им доверится, не приходилось.

М.К. Дитерихс с женой и дочерью незадолго до своей кончины

Кроме того, едва утвердившись в Маньчжурии, японцы практически сразу начали репрессии против православных. Причиной послужил культ "богини" Аматэрасу , обязательный для всех подданных Империи Восходящего Солнца. Православные же согласиться с этим культом никак не могли. Что касается Дитерихса, то его безукоризненное благочестие было слишком широко известно. Короче, с какой стороны ни посмотреть, а Дитерихс оказывался неудобной для японцев фигурой. При наличии "русской фашистской партии", готовой на любые уступки ради одной только возможности скрестить оружие с большевиками, места для патриота Дитерихса в геополитических раскладах середины ХХ века не оставалось.

ГЕНЕРАЛ ДИТЕРИХС, ПОСЛЕДНИЙ ЗАЩИТНИК ИМПЕРИИ

Советские историки не часто писали о деятелях Белого движения. При повышенном интересе к судьбам "легендарных краскомов и комиссаров" (даже на уровне командиров взводов и подразделений), среди белых генералов привлекали, как правило, "вожди": Корнилов, Колчак, Деникин, Юденич, Врангель. Реже писали о Краснове, Мамантове, Шкуро, Семенове. Практически не упоминали генералов "среднего звена", не говоря уж о сотнях "безвестных поручиков и штабс-капитанов". Не был исключением и генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс – последний глава Белой России, Правитель Приамурского Земского Края, человек, решивший провозгласить лозунгом Белого движения восстановление монархии, последний Главнокомандующий последней Белой армии, сражавшейся на территории России – Земской Рати.

Его редкие оценки в советской литературе не отличались разнообразием. "Махровый реакционер", "идеолог клерикальной контрреволюции", "черносотенной реакции", "ярый монархист", выразитель "религиозного экстремизма", "ставленник американо-японского империализма". Но и в историографии Русского Зарубежья фигура генерала Дитерихса не удостаивалась многочисленных лестных эпитетов. "Мистик", "Жанна-д-Арк в рейтузах", человек "не от мира сего", "наивный монархист", "фанатик" – это оценки уже из "белого лагеря". Бои в Приморье летом-осенью 1922 г. описываются гораздо меньше, чем, например, наступление весной 1919 г. Российской армии адмирала А.В. Колчака на Волге, бои на Урале или легендарный Великий Сибирский Ледяной поход. Еще меньше документальных свидетельств о боях русских войск под командованием Дитерихса на Салоникском фронте в 1916-1917 гг., практически неизвестен период его жизни в Китае, немного известно о его участии в расследовании цареубийства. И в современной отечественной историографии работ, посвященных Белому движению на Дальнем Востоке, Белому Приморью 1922 г., не говоря уже об исследованиях биографии самого генерала Дитерихса, очень мало. Можно утверждать, что его судьба – одно из "белых пятен" в военной и политической истории России первой половины ХХ века.

Белое Приморье 1922-го года – безусловно, "звездный час" генерала Дитерихса. Но вся его жизнь проникнута глубоким осознанием своего долга Русского Офицера. Борьба с врагами Отечества представлялась как воплощение Высшего Духовного Смысла, как непримиримая, бескомпромиссная борьба Добра и Зла. Воплощением Добра для него становилась Русская Православная Церковь и Освящаемая Церковью Царская Власть. Злом – власть, провозгласившая отрицание Бога и Церкви, власть, допустившая страшный грех Цареубийства. Именно в этом видел Дитерихс Высший Духовный Смысл Белого движения. Борьба эта воспринималась им как Чистое, Святое, Рыцарское Дело.

Михаил Константинович Дитерихс родился в семье потомственных военных. Немногие участники Белой борьбы имели столь богатую и древнюю родословную. Возможно, фамилия Дитерихс известна современному читателю гораздо меньше, чем Колчак, Деникин и Корнилов. Но в военной истории Российской Империи известны десятки представителей этой славной фамилии.

Родовые хроники Дитерихсов берут свое начало в глубинах средневековья. Дитерихсы (Дитрихштейны) – старинный рыцарский род, владения которого располагались в Моравии, в Священной Римской Империи. Оплот Папского престола бдительно следил за малейшими проявлениями религиозного недовольства. В середине XVI – начале XVII веков Европу потрясали религиозные войны. И в этом "священном противодействии" нарождавшемуся протестантизму сражались и Дитрихштейны. Адам Дитрихштейн фон Никольсбург (носивший фамилию по названию принадлежавшего ему замка в Моравии) и его сын Франц были ревностными католиками. Став кардиналом, правителем Моравии, а затем и председателем Государственного Совета Священной Римской Империи, Франц Дитрихштейн показал себя решительным борцом с последователями учения Лютера и Кальвина. В этих событиях уже проявились фамильные черты Дитрихштейнов – Дитерихсов: религиозная убежденность и рыцарская доблесть.

Однако оба старших брата Адама Дитрихштейна, родные дяди Франца, приняли лютеранство и во время Тридцатилетней войны воевали "за новую Веру" в рядах шведской армии Густава Адольфа. Тогда, очевидно, в знак разрыва с "католическим прошлым", фамилия Дитрихштейнов изменилась на Дитерихсов (Дейтриксов, Дитриксов). Именно потомки этой ветви старинного рыцарского рода и появились затем в России во время правления Императрицы Анны Иоанновны.

В 1735 г. Иоганн Дитерихс получил от Российского престола приглашение руководить постройкой морского порта в Риге. За это его наградили небольшим майоратом в Кассупене. Его младший сын, оформленный в официальных бумагах уже как Иван Иванович Дитерихс, избрал пасторское служение в Эстляндии. Вскоре после кончины своих бездетных братьев Иван Дитерихс стал единственным владельцем имения Кассупене и получил российское дворянство по Санкт-Петербургской губернии.

В большой семье пастора Иоганна – Ивана росло восемь сыновей. Все они выбрали военную службу как продолжение древней рыцарской профессии. И они, и их потомки участвовали практически во всех войнах, которые вела Россия: от "Альпийского похода" А.В. Суворова до Великой Мировой войны.

Известным представителем династии был дед Михаила Константиновича, генерал-майор Александр Иванович Дитерихс (Детерикс 3-й). В звании подполковника артиллерии (начальник 7-й Батарейной, 12, 13-й Легких Артиллерийских рот в составе 6-го Пехотного корпуса генерала от инфантерии Д.С. Дохтурова) он участвовал в Отечественной войне 1812 г., сражался на Бородинском поле, сдерживая яростные атаки французской пехоты и кавалерии на батарею Раевского. На Утицком кургане, на крайнем правом фланге русской позиции держала оборону батарея полковника Детерикса 2-го (17-я Батарейная, 32-я и 33-я Легкие Артиллерийские роты в составе 2-го Пехотного корпуса генерал-лейтенанта К.Ф. Багговута). Подполковник Давыд Иванович Детерикс 4-й командовал 29-й Батарейной ротой, входившей в состав артиллерийского резерва 1-й армии. Во время боя за батарею Раевского рота Детерикса 4-го прикрыла огнем гвардейскую конную артиллерию, за что подполковник был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

В представлениях Детериксов к наградам за Бородино отмечалось: "2-й Резервной Артиллерийской бригады, Батарейной роты N 29 подполковник Детерикс 4-й, командуя ротою, выстроился на место лейбгвардии конной артиллерии, под сильными выстрелами, в продолжении канонады взорвал два неприятельских ящика, и батарея принуждена была замолчать и переменить место", "…устанавливали свои батареи под огнем противника, подводя их на расстояние ружейного выстрела, и вели огонь по вражеским колоннам и орудиям, соблюдая спокойствие и хладнокровие в сложной обстановке, не покидая, будучи ранеными, поля боя". Ко "дню Бородина" Детерикс 3-й уже имел Золотой знак "Прейсиш-Эйлау" и золотое Георгиевское оружие. За Бородино Александр Иванович получил орден Св. Георгия 4-ой степени. В кампании 1813-1814 гг. Детерикс 3-й воевал под Лютценом, Бауценом и Дрезденом, в "битве народов" под Лейпцигом и в рядах победоносной Русской армии вошел в Париж.

В память 1812 года в семье бережно хранились книги "Воспоминания артиллериста о деле Бородинском" Н. Любенкова и "История войны 1812 года" М.И. Богдановича.

После окончания наполеоновских войн, генерал от артиллерии, Георгиевский кавалер, кавалер орденов Св. Анны 1-ой степени, Св. Владимира 3-ей степени с мечами, Александр Иванович участвовал в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. и, после взятия в сентябре 1828 г. крепости Варна, стал ее комендантом. В знак уважения к храбрости русских, турецкий паша вручил генералу Детериксу клинок из дамасской стали. Сабля эта, став фамильной ценностью, висела под портретом генерала в кабинете его сына, генерала Константина Александровича Детерикса (отца Михаила Константиновича).

Генерал от инфантерии Константин Александрович Детерикс (Дитерихс) получил известность как один из талантливых военачальников во время первой Кавказской войны. В течение 15 лет он сражался против горцев. С ним был лично знаком Л.Н. Толстой, пользовавшийся "Записками о Кавказской войне" генерала К.А. Дитерихса при написании своего знаменитого "Хаджи-Мурата". Дитерихсов и Толстых связывала не только литература. Сестра Михаила Константиновича Дитерихса, Ольга, первым браком была замужем за сыном Льва Николаевича – Андреем Львовичем Толстым. Их дочь, София Андреевна Толстая, в течение многих лет была директором музея Л.Н. Толстого Академии Наук СССР. Но более известна София Андреевна тем, что стала последней женой Сергея Есенина, а позднее преподавала иностранные языки детям Сталина.

Таковы несколько штрихов к родословной Дитерихсов…

Михаил Константинович Дитерихс родился 5 апреля 1874 г., в пятницу Светлой седмицы, (все даты до 1918 г. – по старому стилю) в Санкт-Петербурге. Среда высокой дворянской культуры, окружавшая его с рождения, не могла не повлиять на формирование характера будущего генерала. По достижении двенадцати лет, в 1886 г., он Высочайшим Приказом был зачислен в воспитанники Пажеского Его Императорского Величества Корпуса. Не последнюю роль в этом сыграло то, что директором Корпуса был тогда его дядя – генерал-лейтенант Федор Карлович Дитерихс, а по рескрипту, утвержденному еще Екатериной Великой, пажами могли стать лишь дети и внуки генералов от инфантерии, кавалерии или артиллерии.

Знакомство с семейными хрониками, рассказы о войне с Наполеоном, о сражениях с горцами на Кавказе, наградные листы, ордена и знаки, старинное оружие предков – все это складывалось в сознании будущего офицера в единый образ Отечества и Верховного Главы Его – Государя, Помазанника Божия, Во Имя и Во Славу которого должно жертвовать всем, даже собственной жизнью.

Пажеский корпус считался особенно привилегированным высшим военным учебным заведением. Среди его выпускников были генерал-фельдмаршал граф А.И. Шувалов, граф И.Ф. Паскевич-Эриванский, фельдмаршал И.В. Гурко, военный министр князь А.И. Чернышев, министр финансов С.А. Грейг, послы – граф С.Р. Воронцов, П.А. Шувалов и генерал-адъютант А.А. Брусилов, будущий начальник Дитерихса на Юго-Западном фронте Великой войны. Однокашником и другом Дитерихса по Пажескому корпусу был генерал-лейтенант Николай Николаевич Головин – выдающийся военный теоретик, один из талантливых организаторов Белого дела в России и в Зарубежье.

С 1810 г. Корпус располагался в здании бывшего дворца графов Воронцовых. Он был как бы символом эпохи Императора Павла I. Российский Император, став Магистром Ордена Мальтийских Рыцарей, сделал дворец Капитулом Мальтийского Ордена. В 1798-1801 гг. на территории дворца по проекту Дж. Кваренги были построены два храма: Православная церковь в честь Рождества Иоанна Предтечи и католическая капелла Ордена Мальтийских рыцарей. Потомок кардинала Франца Дитрихштейна, триста лет спустя, обучался военному делу под сенью христианских святынь. Юный паж воспитывался не только на примерах воинской доблести и чести, но и под Заветами Служения Господу Нашему Иисусу Христу и Святому Евангелию.

Дворец и капеллу украшали мальтийские кресты (белый равноконечный крест с расходящимися вершинами в форме т.н. "ласточкиного хвоста"), ставшие не только знаками Пажеского Корпуса, но и своеобразными символами Офицерской Чести (в Добровольческой армии знаки офицерских генерала Маркова частей имели форму черных мальтийских крестов). Каждому поступившему вручались Евангелие и Заветы Мальтийских Рыцарей, вырезанные на Священных Скрижалях: "Ты будешь верен всему тому, чему учит Церковь, ты будешь охранять ее; Ты будешь относиться с уважением к слабому и сделаешься его защитником; Ты будешь любить страну, в которой родился; Ты не отступишь перед врагом; Ты будешь вести с неверными беспощадную войну; Ты не будешь лгать и останешься верным данному слову; Ты будешь щедр и всем благотворить; Ты будешь везде и повсюду поборником справедливости и добра против несправедливости и зла". После окончания Корпуса пажи получали значок – белый Мальтийский крест и кольцо со стальной наружной частью и внутренней золотой. На ней был выгравирован еще один, последний Завет рыцарей Мальтийского Ордена: "Ты будешь, тверд, как сталь, и чист, как золото". Об этих символах рыцарской доблести Михаил Константинович помнил всегда.

Корпус имел три роты, соответственно с периодами обучения. В 1892 г. Михаил Дитерихс был переведен в младший специальный класс Корпуса, а в 1893 г. – в старший специальный класс, числясь в первой роте в Кавалерийском отделении. В ноябре того же года молодой воспитанник удостоился особой чести – был произведен в Камер-Пажи Высочайшего Двора. Обязанный присутствовать при всех придворных церемониях, Дитерихс постоянно видел и Государя Императора Александра III, и других представителей Царствующего Дома. Обучение и воспитание в преданности Монаршему престолу оставили неизгладимый след в биографии Дитерихса.

В соответствии с "Уставом о воинской повинности" 1886 г., "за воспитание в специальных классах Корпуса" выпускник был обязан прослужить 3 года в войсках. 8 августа 1894 г. Михаил Дитерихс получил младший офицерский чин подпоручика и отправился к своему новому месту службы. Это был… далекий Туркестан. Столь резкий переход от придворной жизни Санкт-Петербурга к знойным пескам Средней Азии, в один из "Богом забытых", как считалось, военных округов, не могло, очевидно, удовлетворить 20-летнего подпоручика. А должность, которую он принял (делопроизводитель Конно-Горной батареи) не предполагала серьезных перспектив. И уже через год после начала службы подпоручик Дитерихс подал рапорт об отчислении.

Следовало думать о продолжении карьеры. В мае 1897 г. он успешно выдержал предварительный экзамен при штабе Туркестанского военного округа для зачисления в Николаевскую Академию Генерального штаба, окончание которой было заветной мечтой сотен офицеров Российской Императорской армии. Пройдя предварительный отбор, Дитерихс был направлен в Санкт-Петербург для прохождения уже вступительного экзамена. Возвращение в родной город прошло успешно, вступительный экзамен прошел на "отлично", и 23-летнего подпоручика зачислили в ряды слушателей. По тем временам это был своего рода "рекорд", если учесть что однокашниками Дитерихса по Академии были отнюдь не вчерашние выпускники, молодые офицеры, а, как правило, те, кто имел солидный служебный стаж, достигшие чинов капитана или подполковника.

Обучение в Академии проходило для Дитерихса легко. Все его аттестации были примерные, особенные успехи отмечались по полевой практике, а также по точным дисциплинам. В это же время в Академии преподавал курс "История русского военного искусства" профессор Михаил Васильевич Алексеев, будущий Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего Российской армии Государя Императора Николая II и основоположник Добровольческой армии. Он, несомненно, выделил среди своих слушателей молодого прилежного офицера. Это сыграло впоследствии важную роль во время совместной службы Дитерихса и Алексеева.

Летом 1898 г. Дитерихс получил следующий офицерский чин поручика и встретил ХХ век успешным завершением учебы в 2-х классах Академии (по первому разряду) и поступлением на дополнительный курс. В мае 1900 г. за "успешное окончание дополнительного курса и за отличные успехи в науках" он был произведен в штабс-капитаны, причислен к Генеральному штабу и назначен на службу в Московский Военный Округ. При выпуске из Академии ему выдали 300 рублей (сумма по тем временам довольно существенная) "на первоначальное обзаведение лошадью со всею принадлежностью".

К моменту окончания Академии, в двадцать пять лет бывший паж был уже хорошо знаком со всеми тонкостями военной теории. Теперь предстояло применить эти знания на практике.

Изменилась и личная жизнь Михаила Константиновича. Осенью 1897 г., сразу же после зачисления в Академию, состоялось его венчание с дочерью генерал-лейтенанта Повало-Швейковского Марией Александровной. 7 августа 1898 г. родился их сын Николай, а 29 июля 1902 г. – дочь Наталья. Наследникам этой линии суждено было остаться в СССР.

Служба на штабных должностях в частях Московского военного округа сопровождалась служебными командировками и инспекциями. В послужном списке Дитерихса с августа 1900 по февраль 1902 г. перечислялись должности штабного офицера для поручений 1-й Кавалерийской дивизии, старшего адъютанта штаба 2-й Гренадерской дивизии, обер-офицера для поручений при штабе округа. В 1901 г. он руководил полевой практикой офицеров Гренадерского корпуса под Москвой, инспекционной поездкой офицеров 1-й Кавалерийской дивизии в Оренбургскую губернию. В 1902 г. состоялось его производство в чин капитана, и он получил свой первый орден Св. Станислава 3-й степени.

В 1903 г. капитан Дитерихс был прикомандирован к 3-му Драгунскому Сумскому полку (бывшему 1-му Гусарскому Сумскому) для "годичного командования эскадроном". Полковая семья славных сумских гусар приняла Дитерихса доброжелательно. Свидетельством доверия к новоприбывшему офицеру стало его принятие в члены полкового суда. Однако, "строевой ценз" так и не был пройден до конца. В должности командира 5-го эскадрона капитан Дитерихс пробыл меньше полугода (с октября 1903 по май 1904 гг).

Началась русско-японская война, ставшая для Дитерихса, как и для многих будущих генералов белых армий, первой военной кампанией. Высочайшим приказом по Военному Ведомству от 28 апреля 1904 г. он был назначен обер-офицером для особых поручений при штабе 17-го Армейского корпуса. Корпус отправлялся на Дальний Восток и прибыл на фронт лишь к моменту сражения под Ляояном в августе 1904 г. Ляоянская операция не отличалась смелостью действий русской армии. В начале августа 17-й Корпус еще приступал к развертыванию, но Дитерихса уже направили на передовые позиции для рекогносцировки.

Здесь, под деревней Ляньдясань состоялось его "боевое крещение". На деревню наступала бригада Гвардейской дивизии генерала Хасегавы, и оборонявшие эти позиции стрелки 3-го Сибирского корпуса были атакованы превосходящими силами японцев. Русским позициям угрожал прорыв, но, благодаря своевременным донесениям, Командующий Русскими войсками генерал-адъютант А.Н. Куропаткин приказал срочно направить на поддержку сибирякам 35-ю Пехотную дивизию из состава 17-го Корпуса. В двухдневных боях 12, 14 августа наступление японской Гвардии было остановлено. Приказом по Маньчжурской армии от 18 сентября за участие в боях под Ляояном Дитерихс был награжден орденом Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом.

В сражении на реке Шахэ части 17-го Корпуса в составе Западного отряда двумя колоннами наступали на японские позиции. С 21 сентября по 6 октября капитан Дитерихс постоянно выезжал для связи с соседними частями 10-го Армейского и 6-го Сибирского корпусов. Наступление русской армии завершилось неудачей, и части 17-го Корпуса, не выдержав фронтального контрудара японцев, отступили. Приказом Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии, от 2 февраля 1905 г. Дитерихс был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом.

Участвовал капитан Дитерихс и в последнем сражении Маньчжурской кампании – битве под Мукденом. С 16 по 25 февраля 1905 г. 17-й Корпус занимал центр русских позиций. Именно ему пришлось принимать на себя ожесточенные атаки японской пехоты. Под огнем артиллерии противника полки 17-го Корпуса были вынуждены отступить к северу от Мукдена. За участие в этих боях Дитерихс был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами.

Во время войны с Японией Дитерихс зарекомендовал себя исполнительным и инициативным штабным офицером. Оказавшись вр.и.о. на должности начальника штаба 17-го Армейского корпуса в ответственный период отхода от Мукдена, не поддаваясь панике и хаосу, он смог организовать планомерный отход с позиций отступающих частей.

Русско-японская война завершилась для Михаила Константиновича производством в подполковники, должностью штаб-офицера для особых поручений при штабе корпуса (приказ Главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии, от 7 июля 1905 г.) и награждением "за разновременные отличия" орденом Св. Анны 2-й степени с мечами. Злые языки говорили, что в Маньчжурскую кампанию слишком часто раздавались награды и, тем самым, снижалось их достоинство. Но вряд ли кто-либо рискнет утверждать, что подполковник Дитерихс получил свои ордена незаслуженно.

Участие в русско-японской войне заменило собой незавершенный срок цензового командования эскадроном. Следует отметить, что в биографии Дитерихса периода 1904-1905 гг. не было ярких, запоминающихся боевых эпизодов, участия в героических атаках и прочих строевых подвигов, каковые отличали, например, таких участников русско-японской войны, как генерал Марков или генерал Кутепов. Среди его многочисленных наград нет ордена Св. Георгия Победоносца. Но это ни в коей мере нельзя считать недостатком. Будущего генерал-лейтенанта отличала способность глубоко анализировать, сопоставлять данные и твердо, без излишнего педантизма, исполнять принятые решения. Его стиль штабной работы отличали отсутствие излишней эмоциональности, внутренняя дисциплина, уверенность в себе. Опыт штабной и строевой работы нашел отражение в книге "Несколько страниц из боевой деятельности 52-го Драгунского Нежинского (ныне 18-го Гусарского) полка в кампанию 1904-1905 гг.", изданной в уездном Ельце в 1908 г.

Во время войны произошло еще одно крупное событие в его жизни. Дитерихс был удостоен Высокой Чести стать Воспреемником от купели долгожданного Наследника Российского престола Алексея Николаевича Романова. Бывшему пажу такая награда казалась сопряженной с неким Божественным Провидением, ведь он становился фактически "крестником" Цесаревича, человеком, ответственным за его судьбу. Это означало акт особого значения – стать, может быть, одним из самых близких к Царской Семье людей. Ведь теперь между ними возникла некая неуловимая Божественная связь… Можно ли было подумать тогда, что пройдет чуть больше 15 лет и Дитерихсу придется руководить расследованием Мученической Кончины Цесаревича?

После окончания войны Дитерихс снова возвратился к службе в Московском Военном Округе, выполняя поручения, подобные этому: "согласно предписания штаба Округа от 7 августа 1906 г., командировать в г. Калугу для наблюдения за производством конской переписи". В ноябре 1906 г. он получил назначение на должность штаб-офицера для особых поручений при штабе 7-го Армейского корпуса, дислоцированного в Одесском военном округе. Дитерихс проводил ревизии, инспекции по хозяйственной части в кавалерийских частях. В феврале 1909 г. Дитерихса перевели на должность штаб-офицера для особых поручений при штабе Киевского военного округа. Большая часть времени проходит теперь непосредственно в штабе Округа. Пограничный Киевский округ стал основой для развертывания Юго-Западного фронта, и служба в нем требовала постоянной готовности к ожидаемой войне с Германией и Австро-Венгрией. Особо отмечен был Дитерихс в приказе по штабу Округа за "отличное руководство занятиями на стрелковых курсах в г. Межибужье". А 6 декабря 1909 г. "за отличия по службе" он был произведен в полковники. В апреле 1910 г. Дитерихс принял должность старшего адъютанта штаба Округа. Венцом его предвоенной карьеры стало занятие должности Начальника отделения в Мобилизационном отделе Главного управления Генерального штаба 30 июня 1913 года. В этой должности он и встретил Великую Мировую войну.

С началом боевых действий Дитерихс вернулся в Киевский военный округ, став начальником Оперативного отделения штаба Юго-Западного фронта. Приказом по армиям Юго-Западного фронта от 18 августа 1914 г. Михаил Константинович получил назначение на должность штаб-офицера для поручений при Управлении генерал-квартирмейстера. В генерал-квартирмейстерском Управлении сосредотачивались все нити военного управления – от оперативного руководства, разведки до подготовки топографических карт. Юго-Западный фронт под командованием генерал-адъютанта Н.И. Иванова должен был наносить главный удар на Карпаты и затем на Венгерскую равнину. От успеха его операций зависел, во многом, успех всей войны.

В осенние месяцы 1914 г. Дитерихсу приходилось контролировать практически все направления штабной работы. Уже в сентябре 1914 г. он – вр.и.о. генерал-квартирмейстера штаба фронта. С 28 октября по 12 ноября, в решающий момент Галицийской битвы, полковник Дитерихс стал и.о. начальника штаба 3-й Армии. Он блестяще справился с возложенными на него обязанностями, заслужив похвалу со стороны ген. Иванова в приказе от 17 ноября 1914 г.

Заслуги Михаила Константиновича не остались незамеченными и начальником штаба Юго-Западного фронта генерал-адъютантом М.В. Алексеевым. Он помнил своего ученика, верил в его талант. 3 сентября 1914 г. М.В. Алексеев направил в Ставку телеграмму: "Начальство 3-й Армии усердно ходатайствует… командировать на должность генерал-квартирмейстера полковника Дитерихса. Прошу убедительно исполнить это во имя пользы службы, более подготовленного офицера найти нельзя, работа предстоит серьезная".

Так полковник Дитерихс стал генерал-квартирмейстером штаба 3-ей Армии. Пребывание в штабе Армии было недолгим, и уже 19 марта 1915 года Дитерихс был назначен и.о. генерал-квартирмейстера штаба Юго-Западного фронта. Здесь он работал уже под непосредственным руководством ген. Алексеева.

Один из его сослуживцев по штабу Фронта, будущий председатель Особой Военной Миссии по оказанию помощи Белым армиям, полковник Б.В. Геруа, отмечал в своих воспоминаниях, что генерал Алексеев "разделил" штабную работу на "творческую" и "исполнительную". "…Для первой он привлек двух своих чинов "для поручений" – генерала В. Борисова и полковника М. Дитерихса. С их помощью Алексеев принимал в своем кабинете решения и их разрабатывал…". Дитерихса "Алексеев помнил еще по Академии и потом имел случай убедиться еще раз в чрезвычайной серьезности этого молодого офицера Генерального штаба…".

Но весна 1915 года принесла Российской Императорской армии горькие разочарования. Вместо ожидаемого наступления по всему фронту и выхода на Венгерскую равнину последовал страшный контрудар австро-немецких войск - т.н. Горлицкий прорыв. Генерал-квартирмейстерская часть Юго-Западного фронта делала все возможное, чтобы задержать противника. Не считаясь ни со временем, ни с собственными силами, Дитерихс принимает, анализирует донесения от различных воинских частей, стремится наладить оперативное взаимодействие различных частей фронта, провести отступление максимально планомерно. И "Великое отступление 1915 года", хотя и привело к оставлению завоеванных с таким трудом Галиции и Польши, совершилось своевременно и без существенных потерь. Участие в кампании 1915-го года стало для Дитерихса своего рода "опытом отступления", не менее, а, возможно, даже более важным опытом во время войны. Ведь организованное, планомерное отступление можно считать гораздо лучшим стратегическим решением, чем оборона на имеющихся рубежах любой ценой. Этот опыт отступления пригодился Дитерихсу во время сражений гражданской войны.

Высочайшим Указом от 28 мая 1915 г. "за отличную службу и труды военного времени" Дитерихс был произведен в генерал-майоры. А 8-го октября 1915 г. "за отлично-усердную службу и труды, понесенные во время военных действий" Дитерихс был награжден орденом Святого Станислава 1-й степени с мечами.

В декабре 1915 г. командование армиями Юго-Западного фронта принял генерал-адъютант А.А. Брусилов. Несмотря на перестановки в верхах, Брусилов, зная несомненные штабные достоинства Дитерихса, не только не отправил его в отставку, но и поручил разработку планов контрнаступления, того самого знаменитого контрнаступления Юго-Западного фронта 1916 года, которое затем войдет в историю под именем "Брусиловского прорыва".

В сентябре 1915 г. в штаб фронта был переведен командир 165-го Пехотного Луцкого полка Генерального штаба полковник Н.Н. Духонин. Он стал одним из ближайших помощников Дитерихса. Следует отметить, что в это же время в штабе Фронта под началом Михаила Константиновича служили и другие будущие участники Белого движения: подполковник К.В. Сахаров и капитан В.О. Каппель. Штаб фронта тщательно анализировал все подступы к передовым рубежам, все возможные оперативные направления главного удара. Была разработана стратегия фронтального удара, с помощью которого можно было бы отбросить противника на нескольких участках фронта одновременно, не дать возможности подтянуть подкрепления с тыла, дезориентировать в отношении своих намерений.

Однако увидеть результаты своего плана Михаилу Константиновичу не довелось. 22 мая 1916 г. началось наступление Юго-Западного фронта, а уже 25 мая, в разгар боев, было объявлено, что генерал-майор Дитерихс отправляется к новому месту службы. Это был далекий Салоникский фронт, Балканы, где ему предстояло стать Начальником 2-й Особой бригады. Генерал-квартирмейстером штаба Юго-Западного фронта стал его помощник – уже генерал-майор, Духонин.

Перемены произошли и в личной жизни Дитерихса. Распался брак с Марией Александровной Повало-Шевейковской. Но накануне отправки на далекие Балканы 42-летний генерал обвенчался с Софией Эмильевной Бредовой. Невеста была моложе на 11 лет. Ее старший брат Николай Эмильевич (годом позже Дитерихса окончивший Академию Генштаба) стал начальником 7-й Пехотной дивизии в составе Вооруженных Сил Юга России, руководил отступлением частей войск Новороссийской Области от Одессы к польской границе (легендарный "Бредовский поход"). Другой брат – Федор Эмильевич – был начальником штаба Дроздовской дивизии. Так судьбы двух фамилий пересеклись в истории Белого движения.

София Эмильевна в 1903 г. закончила Смольный институт и была принята в Женский Педагогический Институт на историко-словесное отделение. С Дитерихсом они могли встречаться еще во время ее работы классной наставницей Фундуклеевской женской гимназии в Киеве. А весной 1914 г. по рекомендации известного русского историка профессора С.Ф. Платонова она стала Начальницей женской гимназии в Смеле Черкасского уезда, а в 1914-1915 учебном году работала в частной гимназии в Бердичеве, давая уроки методики, психологии, всеобщей и русской литературы, всеобщей и русской истории. Но после замужества, вплоть до 1919 года, педагогической деятельностью она не занималась.

Став командиром 2-й Особой бригады, генерал Дитерихс принял весьма ответственное поручение, ведь бригада входила в состав межсоюзнических воинских контингентов, сформированных специально для действий на Балканах, и от ее начальника требовались качества опытного руководителя и определенные дипломатические способности. 2-я Бригада выражала, говоря современным языком, "геополитические интересы" России на Балканах, олицетворяла собой реальную помощь единоверным "братьям-славянам". Верховное командование межсоюзническими войсками возлагалось на французского генерала Саррайля. 2-я Особая Пехотная бригада была специально укомплектована кадровыми офицерами и унтер-офицерами. Она формировалась в Москве, в Хамовнических казармах весной-летом 1916 г. Общая численность бригады составляла около 10 тысяч солдат и офицеров. Сохранившиеся приказы Дитерихса показывают его дотошность, максимальную педантичность. Генерал вникал во все детали, вплоть до передергивания затворов во время учебных стрельб и употребления специй, зелени от цинги и красного вина от лихорадки, жестоко преследовавшей русских солдат и офицеров в сырых низинах Македонии (не избежал этой болезни и Дитерихс). Это не было проявлением мелочности, "занудности" – скорее, наоборот, стремлением все тщательно проверять, вникать во все подробности жизни вверенной ему воинской части.

Отправка бригады проводилась морем через Архангельск. 21 июня 1916 г. первый эшелон во главе с Дитерихсом отправился на трех пароходах через Атлантику, Брест и Марсель в Салоники. В начале августа части бригады прибыли в Грецию, а к концу месяца выдвинулись на линию фронта.

В это время, под впечатлением "Брусиловского прорыва", Румыния вступила в войну против Четверного Союза, но крайне неудачно. Румынская армия сразу же стала терпеть неудачи, и болгаро-австрийские войска вступили в Бухарест. Нужно было срочно спасать нового "союзника", и войска Салоникского фронта должны были перейти в общее наступление. Но неожиданно болгарские войска нанесли упреждающий удар. У города Флорина были атакованы сербские части. Для ликвидации прорыва генерал Саррайль бросил 2-ю Особую бригаду, сосредоточение которой еще не завершилось.

Совместно с французскими частями, имея в своем распоряжении лишь один полк и собственный штаб, генерал Дитерихс вышел в бой. 10-го сентября произошел первый бой русских частей на Салоникском фронте. Отбив атаку болгарской пехоты, союзные силы начали готовиться к выполнению главной стратегической задачи – занятию города Монастырь (конечного пункта железнодорожной линии Салоники-Монастырь) на юге сербской Македонии в Битоле. Захват этого города обеспечил бы соединение двух участков Салоникского фронта – Западного (контролируемого итальянскими войсками) и Восточного (занимаемого совместным франко-сербско-русским контингентом). Главный удар наносили войска Восточного участка, и бригада Дитерихса оказалась на острие. Наступление проходило в тяжелых горных условиях. Не хватало продовольствия и боеприпасов. Но союзники упорно наступали и 17 сентября овладели ключевой позицией на подступах к Монастырю – городом Флорина. Одна из целей наступления была достигнута: болгарская армия начала медленно отступать на север. Верховное Союзное командование не могло не оценить успехов Особой бригады, и приказом от 19 октября 1916 г. 3-й Особый Пехотный полк был награжден Военным крестом Croix de Guerre rues palme (с пальмовой ветвью) на знамя. Этой же награды удостоился и генерал Дитерихс. Десятки солдат и офицеров получили Георгиевские кресты и ордена.

После присоединения к бригаде 4-го Особого полка, Дитерихс стал командовать объединенной Франко-Русской дивизией (именно так она отмечалась в приказах), состоявшей из 3-го и 4-го Особых полков, французского 2-го Бис полка зуавов и 2-х групп артиллерии.

Дивизия Дитерихса возобновила наступление, но вскоре столкнулась с сильным сопротивлением болгарских войск на заранее подготовленных рубежах. Требовалась длительная артиллерийская подготовка, о чем докладывал Саррайлю Дитерихс, отмечая также, что дивизия понесла большие потери и нуждается в передышке. Однако пока русские полки сковывали болгар в центре, в тыл вражеских позиций прорвались сербы. Под угрозой окружения болгары продолжили отход. Дитерихс тут же отдал приказ о преследовании. И 19 ноября 1916 г. на плечах отступающего противника 1-й батальон 3-го Особого Русского полка ворвался в Монастырь. Тогда же в районе Охридского озера итальянские войска, наступавшие с территории Албании, соединились с русско-сербскими частями. Взятие Монастыря означало не только прорыв австро-немецко-болгарского фронта и соединение Восточного и Западного участков Салоникского фронта. Союзные войска впервые вступили на территорию Сербии, в Битоль, положив тем самым начало освобождению сербского народа от оккупантов. В своих приказах Дитерихс подчеркивал важность этой победы, как выражения славянского единства, скрепленного не только Общей Верой и Общей Историей, но и совместно пролитой кровью в боях Великой Мировой войны.

Давний друг России сербский Королевич Александр Карагеоргиевич, прибывший через два дня в освобожденный Монастырь, выразил особую признательность русским войскам. В 1919 г. Александр стал единственным из всех глав государств мира, который де-факто признал власть Верховного Правителя России адмирала А.В. Колчака.

Отметили подвиги Франко-Русской дивизии и во Франции. Генерал Саррайль писал в особом приказе: "Русские, в греческих горах, как и на сербской равнине, ваша легендарная храбрость никогда не изменяла вам". А 10 января 1917 г. за бои под Монастырем Дитерихс удостоился высшей награды Франции - Ордена Почетного Легиона.

Не остались незамеченными заслуги Дитерихса и в России. За бои под Монастырем он получил орден Св. Владимира 2-й степени с мечами.

В 1935 году русским архитектором Р.Н. Верховским в Белграде был поставлен памятник Русской славы, выполненный в форме снаряда с фигурой Архистратига Божия Михаила (небесного покровителя Михаила Дитерихса) на вершине. На памятнике был высечен российский Императорский орел и надписи на русском и сербском языках. Они гласят: "Вечная память Императору Николаю II и 2 000 000 русских воинов Великой войны", "Храбро павшим братьям русским на Салоникском фронте. 1914-1918". Под ступенями, ведущими к памятнику, расположена часовня-склеп с надписью "Спите, орлы боевые". Здесь покоятся останки тех солдат и офицеров Российской Императорской армии, кто отдал свои жизни за освобождение Сербии.

После освобождения Битоля наступление союзных сил остановилось, и война, как, впрочем, и на других участках фронта Великой войны, приобрела позиционный характер. С ноября 1916 г. бригада Дитерихса вошла в состав Сербской армии и заняла позиции в долине р. Церне. В октябре в Салоники прибыли подкрепления из России – 4-я Особая бригада, также вошедшая в состав Сербских войск.

В ожидании общего весеннего наступления на всех фронтах, в надеждах на скорое победоносное окончание войны русские войска получили из России внезапную, страшную весть: 2 марта 1917 г. Государь Император Николай II отрекся от престола. От Дитерихса потребовалось разъяснить своим подчиненным случившийся Акт, подлинный смысл которого вряд ли он сам мог понимать тогда, вдали от Родины. И Дитерихс поступил как солдат, верный принципу "Армия вне политики", как человек, сердцем понимающий, что главной целью теперь должна стать только Победа над врагами Отечества. Во имя этой победы он и призывал сплотиться своих солдат и офицеров. Ради нее он, возможно, готов был принять и политические перемены, неизбежные в новой России. Ведь к этому призывал и Государь в своем Манифесте…

Бригада присягнула новой власти – демократическому Временному Правительству. В глазах Дитерихса-монархиста Временное Правительство обладало статусом власти, которой повелел подчиняться Государь Император и Верховный Главнокомандующий. Нововведения Временного Правительства, вплоть до знаменитого Приказа N 1 об избрании армейских комитетов, Дитерихс даже приветствовал, полагая, что они действительно позволят раскрепостить русского солдата, сделают его настоящим гражданином, сознательным бойцом за Веру и Отечество. Следует отметить, что по отношению к своим солдатам Дитерихс проявлял не просто заботу ("дети" – называл он их в своем дневнике), но уважение, уверенность в том, что солдат, жертвуя жизнью за Россию, тем самым выражает некую Высшую Божию Правду. Именно в этом смысле понимал Дитерихс "демократизацию" армии, считая, что, получив возможность самоуправления (через создание армейских комитетов), гражданские свободы, солдаты должны еще больше сил отдать Родине. И, действительно, подавляющее большинство солдат и офицеров Особой бригады были готовы продолжать борьбу против общего врага, продолжали верить в победу.

Накануне наступления все союзные силы были объединены в Ударную группу под командованием французского генерала Лебу. Наступление началось 9 мая 1917 г. В боях бригада понесла большие потери. Около 1 300 солдат и офицеров было убито, ранено, пропало без вести. Гибель лучших бойцов потрясла Дитерихса и 18 мая 1917 г. он обратился к ген. Саррайлю с рапортом о необходимости отправки бригады в тыл, ведь с момента прибытия в Салоники, с августа 1916 г., русские полки постоянно находились на передовой.

Саррайль, сожалея о необходимости отвода бригады в тыл, подписал об этом приказ 24 мая 1917 г. Отход совпал с реорганизацией русских бригад, их сведением во 2-ю Особую дивизию. Дитерихс должен был вступить в командование с 5 июня. Но уже в начале июля его срочно вызвали в Россию.

Уход Дитерихса многими его боевыми соратниками воспринимался как большая утрата. Генерал Саррайль так писал о нем: "Я с грустью узнал, что он уезжает, генерал… который часто был для меня драгоценнейшим помощником во всех военных и жизненных проблемах. Тот генерал, который заменил Дитерихса на его посту, представлял собой смелого офицера, но его новая должность явилась для него делом неизведанным…".

Возвращение в Россию стало для Дитерихса началом нового жизненного этапа. Летом 1917 г. он встретил уже совершенно другую страну. Когда он покидал Россию всего год назад, в разгар "Брусиловского прорыва", он верил в то, что его участие в боях на далеких Балканах приблизит долгожданную победу. Вернулся в страну, опьяненную дурманом свободы, страну, где уже считалось, что воинская дисциплина – это пережиток "старого режима", где закончилось полным провалом широко разрекламированное июньское наступление, где было небезопасно носить вензеля на погонах, и даже белый Мальтийский крестик об окончании Пажеского Корпуса мог стать поводом для обвинения в "реакционности".

Приближалось знаменитое "Корниловское выступление". С именем Верховного Главнокомандующего генерала от инфантерии Л.Г. Корнилова в среде офицерства связывались надежды на то, что удастся "навести порядок в России", установить твердую власть, которой удастся победоносно завершить войну. И здесь впервые политика вошла в судьбу потомственного военного – генерала Дитерихса.

Подчиняясь распоряжениям премьер-министра А.Ф. Керенского, Дитерихс 10 августа прибыл в Петроград, в Зимний дворец. Керенский в беседе с ним выразил заинтересованность в развитии "средней политической линии", без "контрреволюции с левого" и "контрреволюции с правого флангов". В качестве выразителя "средней линии" в армии Керенский недвусмысленно заявлял о предпочтении именно Дитерихса, которому предлагалось занять сперва должность Командующего Петроградским военным округом, а затем и военного министра. По словам Дитерихса, Керенский "представлял себе возможность гражданской войны, но старался избежать ее". Генерал говорил, что "время не терпит, что на фронте не ждут, что порядок необходимо водворить, даже если для этого придется отсечь эти фланги…".

Не дожидаясь окончательного решения своей дальнейшей судьбы, 22 августа Дитерихс выехал из Петрограда, получив разрешение посетить семью в Киеве. Однако доехать до дома Дитерихсу не удалось.

Проезжая через Могилев, Дитерихс встретился с командиром 3-го Конного корпуса генерал-лейтенантом А.М. Крымовым. Эта встреча сделала Дитерихса и очевидцем и участником всего "Корниловского выступления". На допросе Следственной Комиссии Дитерихс добросовестно изложил свою версию "путча". В соответствии с ней Крымов был уверен, что после отступления русских войск на линию Нарва-Псков предполагается формирование Особой Петроградской армии, и перебрасываемый под Петроград его корпус должен был войти в ее состав. Именно этими оперативными перегруппировками, а отнюдь не "стремлением реставрировать старый режим" и "свергнуть демократическое правительство" руководствовался, с точки зрения Дитерихса, генерал Крымов. С Корпусом Дитерихс проделал весь путь до Луги и отмечал, что абсолютно никаких политических целей его командование не преследовало, а недоверие Керенского привело Крымова к самоубийству.

Честность поведения Дитерихса во время следствия, тот факт, что он к моменту прибытия в 3-й Конный корпус формально не занимал никакой должности, а также политическая лояльность к Керенскому на тот момент спасли его от "Быховского заключения". Более того, с сентября 1917 г. Дитерихс получил заметное повышение по службе: чин генерал-лейтенанта и должность генерал-квартирмейстера Ставки Верховного Главнокомандующего. Начальником штаба Ставки стал сослуживец Дитерихса по Юго-Западному фронту генерал-лейтенант Н.Н. Духонин. Дитерихс становится его первым заместителем в соответствии с порядком управления.

Во время фактического развала фронта военные задачи для генерал-квартирмейстерской части становились отдаленными. Важнее было подготовиться к борьбе против "внутренних врагов", особенно против "контрреволюционеров слева" – большевиков.

Духонин поддерживал контакты с "Быховскими узниками". Об этом писал генерал А.И. Деникин в "Очерках Русской Смуты": "…Духонин и Дитерихс испытывали тягостное смущение неловкости, находясь между двух враждебных лагерей. Сохраняя полную лояльность в отношении к Керенскому, они в то же время тяготились подчинением ему и отождествлением с этим лицом, одиозным для всего русского офицерства; их роль – наших официальных "тюремщиков" – также была не особенно привлекательна; моральный авторитет Корнилова в глазах офицерства сохранился, и с ним нельзя было не считаться. Не раз Быхов давал некоторые указания Могилеву, которые в мере возможности Ставка исполняла…".

Верный защитник ФРича Ганс Остер Руководителем, если так можно выразиться, исполнительной власти оппозиции, каковым при благоприятном стечении обстоятельств мог бы стать Хаммерштейн, оказался человек, занимавший более скромный пост и имевший не столь внушительный

Конец империи Атомная бомба брошена. 6 августа Хиросима была стерта с лица земли. 9 августа был превращен в пепел Нагасаки. Советская Россия объявила войну Японии согласно Ялтинским договоренностям. Япония оказалась на краю могилы.Атомные взрывы в Японии и продвижение

СТОЛИЦА ИМПЕРИИ На этом фрагменте гравюры Хогарта из серии «Путь проститутки» виден негритянский мальчик-слуга. Чернокожие рабы использовались во многих состоятельных лондонских домах